Правила жестоких игр - Страница 83

Я промолчала. Неожиданно Лиза прерывисто вздохнула, выказав настоящие, а не надуманные чувства, чем затронула меня до глубины души.

– Я знаю, что его все равно убьют. Инквизиторам наплевать на правду.

– Уже. – Сдавленно пробормотала я, отчего-то мне стало стыдно, что дурную весть она услышала из моих уст.

Девушка только безмолвно кивнула и, покачивая бедрами, направилась в гостиную, где горел камин, и портрет деда с заклеенным скотчем лбом выглядел по-особенному жалко.

– Почему Эмиля похоронили так рано? – Чтобы хоть как-то заполнить удушающую тишину дома, поинтересовалась я.

– Убиенные ведьмаки на вторую ночь могут встать.

– Как вставать? – Мне стало совсем жутко.

– В упырей превратиться. Кто-то оборачивается, кто-то нет, не предсказуемо. Все всегда страхуются. – Она говорила безразличным тоном, словно объясняла рецепт приготовления кексов с изюмом.

– Позвоню? – Кивнула я на телефонный аппарат. Лиза пожала плечами, уткнувшись в книгу в яркой обложке – мой подарок. Мне польстило, ведь я была уверена, что она выкинет ее тут же. Через долгие гудки, до меня донесся заспанный мамашин голос:

– Саша?

– Мам, мы с Филиппом приехали в Гне… к нему. Так, что все нор…– Быстро исправилась я, но договорить не успела.

– Дамы? – Перебил поток быстрых слов ленивый хрипловатый вопрос Заккери. Парень, недобро усмехаясь, в одном кроссовке и подранной перепачканной рубахе Филиппа облокотился на косяк двери. Его глаза горели красным цветом, словно в них вставили две лампочки. От ужаса на затылке зашевелились волосы, и я сдавленно охнула. Трубка выпала из рук, утягивая за собой на пол аппарат, жалобно звякнувший от удара, и в гробовой тишине раздались громкие короткие гудки.

– Почему дом тебя не поймал? – Обращаясь не известно к кому и хмурясь, проговорила Лиза.

– Может, я ему понравился? – Устами ведьмака говорил демон.

Ничего подобного в своей жизни не видела, иначе бы точно рехнулась. Лиза внешне совершенно спокойная вскочила и резко взмахнула руками. Воздух свернулся прозрачной спиралью, похожей на речную воронку, и полетел в сторону ожившего парня. Тот легко уклонился, незаметным молниеносным движением скрывшись в холле. Подхваченная странной силой дверь, принявшая на себя удар, мгновенно опалившись до черноты, вылетела наружу и с грохотом рухнула посредине злосчастного семейного герба. На противоположной стене вспыхнули языки пламени, съедая обои, и быстро потухли, будто на них дунули из чудовищного вентилятора. Вокруг все дрожало и казалось, что внезапно началось землетрясение. Подпрыгивали стол и мягкая мебель, тряслись в нервной лихорадке и истерично звенели чашки в стекленном шкафу-горке. Витрина тут же, будто только и ждала удобного случая, тренькнув, покрылась мелкой сеткой трещинок. Портрет сорвался со стены и, вертясь, стремительно полетел, похожий на огромный прямоугольный бумеранг. Он бы точно снес мне голову острым углом, если бы я не успела рухнуть на пол.

– Еще живы, девочки? – Донесся до нас хохот Зака, и его лицо на долю секунды мелькнуло в дверном проеме. Глаза горели адским красным пламенем, красивое лицо искажала злобная сморщенная гримаса, и в глубоких, словно парень превратился в старика, морщинах залегла чернота. – Поиграем в догонялки?

– Вставай! – Лиза схватила меня за шкирку, насильно поднимая, и потащила в темную столовую.

Мы лихо пронеслись по длинной комнате, а оттуда выбрались в огромную кухню с красивой добротной мебелью. Над варочной панелью, заменившей большие домашние плиты, висели сковородки. Лиза бросилась к деревянной двери, ведущей на задний двор, но та оказалась заперта, и девушка со всей силы шибанулась плечом.

– Черт! – Прошипела актриса. От ее пальцев лучилось голубоватое сияние, но ручка прокручивалась. – Зак двери заблокировал!

– Что значит, заблокировал? – Обомлела я, выбиравшая сковороду потяжелее, рассчитывая отбиваться с ее помощью от взбесившегося парня.

– То и значит! Он сильнее, я их открыть не смогу. Пойдем! – Скомандовала блондинка, и кинулась в маленький чуланчик, откуда, как оказалась, тянулась довольная широкая лестница на второй этаж. От щелчка пальцев лампочка тренькнула и разбилась, брызнув стеклом нам под ноги.

– Э, нет! – Отпрянула я от ступенек, тогда как актриса, держась за перила, поднималась в кромешной тьме. Одним кедом я тут же наступила на осколок, и хрупкое стекло треснуло с неприятным звуком. – Ты не помнишь разве, что только дуры бегут на второй этаж?!

– Дверь на улицу закрыта, а в столовой демон! – Выругалась Лиза. – Давай вали ему на встречу, а я пробегу по второму этажу и выберусь к главному входу!

В спины нам донесся страшный потусторонний хохот:

– Раз, два, три, четыре, пять. Я иду искать…

Этого было достаточно, чтобы я, сжимая в обеих руках сковороду, ласточкой взметнулась по лестнице, даже ни разу не споткнувшись. Мы оказались в длинном незнакомом коридоре, пыльном и холодном. В этом крыле Гнездо выглядело заброшенным мрачным домом, где уже много лет никто не жил, и выход на лестничный пролет перекрывала очередная запертая дверь. Лиза, торопившаяся чуть впереди, щелкала пальцами у каждой спальни в надежде спрятаться, но они оказались заперты. От страха меня колотило, и появилось странное лихорадочное ощущение чужого тяжелого дыхания в спину.

– Вы здесь, мышки? – Услышали мы с лестницы, и в этот момент одна из дверей поддалась. Лиза ввалились во мрак комнаты, а следом за ней запрыгнула я. Прислонившись к стене и тяжело дыша, я сползла на пол, чувствуя, как мелко дрожат руки.