Правила жестоких игр - Страница 8

Выйдя на ступеньки, я попрощалась с Катериной, как выяснилось студенткой четвертого курса, и оглядела стоянку, но приятель еще не приехал. Руки ныли от внушительной стопки книг, выданной в библиотеке, плечо подгибалось от тяжеленного рюкзака с литературой, ожидавшей изучения. Ухмыляясь от одного воспоминания о картинке с участием Пашки, я брела к стоянке, рассеянным взором скользя по автомобилям. Рядом со знакомым серебристым Мерседесом сегодня стояло черное спортивное купе, такое замызганное, словно на нем гоняли в дождь по вспаханным полям. На грязной дверце какой-то шутник накарябал пальцем: «Помой меня, я вся чешусь!»

Неожиданно это случилось снова: ноги, как заколдованные, запнулись друг о друга, тело вывернулось в невероятную загогулину, пытаясь удержать равновесие, но кипа знаний в рюкзаке и в руках победила. Книги разлетелись в разные стороны, выворачиваясь страницами наизнанку и ломая корешки. Мобильный телефон, будто к нему подвязали крылья, выскользнул из рук и, описав красивую дугу, шлепнулся на лобовое стекло черного автомобильчика с такой силой, что разлетелся на части, оставив после себя след из мелких трещинок и дырочку, похожую на пулевое отверстие.

– Че-о-орт! – Только и смогла прошептать я в ужасе, прикрывая ладошкой открытый рот.

– Отличная шутка, Зак! – Донеслось злобное рычание и вслед ему довольный хохот за спиной.

Рядом с машиной появился высокий худощавый парень в рубашке с закатанными рукавами. Чтобы не смотреть на него, я поспешно присела, лихорадочно собирая книги и уронив с плеча рюкзак. У меня горели щеки, уши и даже шея.

– Мне очень жаль! Очень жаль! – Бормотала я, как сломанная шарманка, не смея поднять взгляда на хозяина испорченного автомобиля.

Неожиданно мужская рука с длинными красивыми пальцами и запястьем, скрытым за широким кожаным ремешком часов, схватилась за тот же учебник, что и моя. Я резко вскинулась. На меня смотрели большие васильковые глаза под черными бровями, идеальное лицо молодого человека оказалось совершенно спокойным. Волосы в небрежной стрижке падали на лоб. В следующее мгновение в голове вспыхнула яркая четкая картинка:

«… Огромная спальня, смятые простыни, приглушенный свет, темные портьеры. Горячие руки, приоткрытые губы. Красивое напряженно лицо, и синие глаза полные нежности, ожидания, удивления…»

От неожиданности я отпрянула, неловко усевшись на асфальт. Меня затрясло и стало очень неудобно. Видение, буквально кричало о физической близости. Кажется, щеки побагровели, совсем как кумачи, если не ярче.

– Я помогу. – Предложил парень вкрадчиво, собирая учебники, и когда снова раздался ехидный смешок, покосился мне за спину.

– Извините. – Я боялась смотреть на него, чтобы случаем снова не пригрезилось нечто возмутительное, и поднялась, разглядывая носы потрепанных кед. Моя рыжая макушка как раз достала до подбородка молодого человека. – Я не грациознее слона в посудной лавке! Давайте договоримся, я оплачу замену стекла…

Даже без знания логики и высшей математики становилось понятно, что понадобится лет восемьдесят, чтобы накопить жалкую стипендию на запчасти к дорогой игрушке.

Не обращая внимания на мой лепет, парень разражено всучил мне стопку книг. У меня вышло только кивнуть в знак благодарности и поспешно подставить колено, когда башня из учебников угрожающе накренилась.

– Твой? – Молодой человек с искренним омерзением зажимал двумя пальцами разбитый мобильный телефон, у которого микросхема отвалилась от корпуса, и по асфальту рассыпались кнопки. Одна циферка чудным образом провалилась в дырочку на стекле автомобиля и одиноко лежала на черной «торпеде».

– Ээээ, был. – Смутилась я, запнувшись. – Новым.

Пока в моей голове складывался удобный предлог для побега, красавчик внимательно заглянул в мои бегающие от конфуза глаза, и неожиданно спросил:

– Тебя ведь Катя зовут?

– Что? – Опешила я, как если бы он вылил мне на голову ведро ледяной воды, а потом насмешливо хмыкнула, дернув уголком рта: – Ну, да. Катя.

Признаться, Пашка не нашел лучшего времени, чтобы вкатить на стоянку, едва выруливая в узком пространстве. Он остановился рядом с нами и опустил стекло у пассажирского сиденья. Из окна на меня смотрела его круглая улыбчивая физиономия с порезанной при бритье щекой и большим сломанным носом.

– Сашка, привет! Закидывай в машину свой гранит науки!

Я испуганно оглянулась на брюнета, от удивления у того изогнулась бровь.

– Это тоже. Твое. – Он поднял с помятого капота развалившийся на отдельные потрепанные листики том Бердяева и положил поверх стопки в моих руках.

– Да, спасибо. – Я поспешно отвернулась, вывалила учебники через окно в салон автомобиля приятеля и передала ему рюкзак. – Ладно, ты езжай, я через полчаса буду.

– Хорошо. Значит, через час жду. Ты красная, как пионерский галстук. – Весело подмигнул Пашка, измываясь.

Приятель искренне считал мой страх перед легковыми автомобилями легкой формой шизофрении, но лишний раз не спорил.

Я почти бежала к метро, обгоняя студентов, и шкурой ощущала внимательный взгляд, буравивший точку между лопаток.

К тому времени, когда я добралась до выставки, проходившей в старинном кирпичном здании, напоминавшем логово с привидениями из фильмов ужасов, то солнце окончательно спряталось, нагнав прохлады. На фасаде дома, бывшего прежде пивоваренным заводом, висел огромный плакат с изображением прекрасной полуобнаженной женщины на метле, за ее спиной скалилась полупрозрачная физиономия Бабы-Яги. Паша стоял, прислонившись к капоту седана и, кажется, сильно утомился ждать. Увидев меня, он просиял: