Правила жестоких игр - Страница 5

Шла уже середина занятия по латыни, когда я, долго блуждая по бесконечным коридорам, заполненным гудящими студентами, все-таки разыскала аудиторию.

Преподаватель – невысокий мужчина в очках с толстыми стеклами и внушительной залысиной на макушке стоял посреди класса и тыкал испачканным в мелу пальцем в облупившийся потолок, что-то вдохновенно втолковывая неразумным чадам. Группа сидела крайне смущенная, переводя затуманенные взоры с пальца учителя, похожего на чудище лесное, на свисающие лопухи побелки.

– Извините. Я могу войти? – Стоя в дверях, спросила я на отличном латинском языке.

– Кто такая? – Буркнул преподаватель, медленно поворачиваясь.

– Александра Антонова.

Мое появление разрядило испуганную тишину. Класс загудел и зашептался, с интересом изучая всклокоченную ярко-рыжую конопатую девицу, возмутительно опоздавшую на сорок минут.

– Проходите, но я вас запомнил. – Буркнул преподаватель, провожая меня прищуренным взглядом, пока я усаживалась на свободное место и доставала тетрадь для конспектов.

– Ее сложно не запомнить. – До меня донесся сдавленный смешок, заставивший скрипнуть зубами. Учитель обвинительно прищурился, за толстыми линзами глаза превратились в точечки, и шутник тут же примолк. Глупые шутки меня утомляли больше авто сигнализации чужой машины, неожиданно заоравшей ночью под окном.

В любом случае, на протяжении оставшегося времени мне удалось понять, что, похоже, латынь я знала лучше, чем учитель. После трех лет медицинского института, многих ночей, наполненных зубрешкой непонятных слов, латынь меня по-настоящему заинтересовала, превратившись из мучения в удовольствие. Отчего мне не пришло в голову просто сдать в деканат выписку, что у меня уже имеется оценка по предмету?

Английский тоже проблем не вызвал – в наше время только ленивый не знал языка. Похоже, подобным образом думала вся группа, вводя в смущение заикающуюся молоденькую преподавательницу, трясущейся шариковой ручкой тыкавшую в плакат с сопряжениями глаголов.

После аварии от физкультуры меня освободили бессрочно, поэтому я только занесла справку на кафедру, сдержано поздоровавшись с тренером, из-под футболки которого агрессивно выпирали мускулы. Он оглядел меня с нескрываемым интересом и даже попытался улыбнуться, отчего бедолагу перекосило. Видно, лицевые мышцы он тоже накачивал стероидами.

Освободившиеся полтора часа стали долгожданной паузой в насильственном заколачивании новых знаний. Прохладный уличный воздух освежил и развеял зарождавшуюся в груди панику от закрытых помещений. Мучаясь от головной боли, я побрела в кафе с поникшими искусственными пальмами на входе, замеченное еще утром.

Маленький зал вмещал всего с десяток столиков, накрытых белыми в красный горох скатертями, и большую барную стойку, где из-под прилавка продавали крепкие напитки, несмотря на строгий запрет ректора. Пахло едой и сигаретным дымом, уплывавшим к потолку сизым туманом. Под негромкую музыку студенты прогуливали занятия. Подхватив стаканчик с чаем, я огляделась, надеясь разместиться с комфортом, но веселившиеся компании расположились, похоже, надолго, с чувством и смаком празднуя первый учебный день. Единственное незанятое место нашлось в самом углу кафе, но за дальним столиком, уложив ноги на стоявший рядом стул, что-то увлечено читал блондин, по утру окативший меня грязью.

Нехотя, я подошла и кивнула на место за противоположным краем стола:

– Можно?

Парень промолчал, с упоением изучая старинный томик в потрепанной кожаной обложке с витиеватыми рунами названия. Необычные глаза яркого василькового цвета стремительно скользили по строчкам, странички быстро переворачивались, словно он только искал знакомые буквы. Не дождавшись разрешения, я небрежно бросила рюкзак и, повесив куртку на спинку стула, уселась.

– Веришь во второй шанс? – Вдруг спросил парень, но даже не поднял взгляда от книги.

Покраснев в цвет гороха на скатерти, я покосилась на свою татуировку и кашлянула.

– А ты нет? – Захотелось натянуть куртку, только в душном помещении подобное одевание выглядело бы нелепым.

– Нет. Второго шанса не бывает. – Он и не думал отрываться от чтения, переворачивая листики.

В профиль блондин выглядел на раздражение еще лучше, чем в фас. На подбородке без какого-либо признака щетины под четко очертанным ртом темнела крошечная родинка. Красота парня отличалась странной неестественностью, как хорошо отретушированная в специальной программе фотография глянцевого журнала.

– Ну, ты, наверное, об этом больше знаешь. – Не дождавшись продолжения беседы, скомкано пробормотала я и поспешно вытащила из рюкзака фантастический роман, насильно всученный мне Пашкой, большим поклонником подобной литературы. Уже пару недель я стоически вникала в перипетии сюжета, поняв одно – кого-то собирались убить.

От разбора по слогам непроизносимого имени главного героя меня отвлек страшно раздражающий скребущий звук пластиковой ложки по дну бумажного стаканчика. Я подняла быстрый взгляд, и от изумления брови поползли на лоб. Парень по-прежнему спокойно сидел, не меняя позы, поглощенный книгой, а белая ложечка проворачивалась в стакане, размешивая крупинки сахара. Сама собой.

Неожиданно парень вскинулся, недобро сверкнув синими глазами. Я вздрогнула, словно он застал меня при подглядывании в замочную скважину. Утреннее видение калькой легло на действительность. Моя рука схватилась за бумажный стаканчик на белой скатерти в горох в тот момент, когда он дернулся, готовый слететь со стола. Обжигающий кофе выплеснулся на пальцы, и я осторожно отставила стакан и, сморщившись от боли, промокнула бумажной салфеткой обожженное место.